4:0 в пользу индустрии

Призрак бродит по планете – призрак четвертой промышленной революции. Уже не надо включать телевизор или компьютер, чтобы услышать известия об этом, – достаточно воткнуть в розетку чайник или утюг (они же теперь все умные, а иногда даже говорящие. Smart Connected Products, «умные подключенные продукты» – так это называется). Умными стали вещи, дома, машины, станки, города, заводы, компании.

Аналитики сегодня призывают бизнес включаться в гонку ИТ-вооружений, следовать за лидерами. Впрочем, как показывает практика, даже самым яростным революционерам и пионерам процесса не всегда обещан успех в виде гигантского отрыва от конкурентов, существенного роста производительности труда и прибыли. Есть те, кто ярко стартовал в цифровой гонке и рано потерпел фиаско. И поэтому в лидеры диджитализации стремятся далеко не все компании. Кто-то предпочитает быть умным последователем, внедрять лишь проверенные решения – и недорогие. В конце концов, так ли важно вам держать в руках последнюю модель iPhone, если вы блестяще понимаете своего собеседника с помощью любого другого смартфона?

Мировая революция неизбежна, товарищи

Идея новой революции пришла из Германии. В 2011 году на Ганноверской промышленной выставке группа немецких ученых (в основном физиков), бизнесменов и общественных деятелей представила один из десяти проектов в рамках хай-тек-стратегии развития промышленности страны под названием Industrie 4.0. Этот проект позже лег в основу государственной программы, призванной обеспечить ФРГ мировое технологическое лидерство.

Это был своеобразный манифест революционно настроенных деятелей науки и бизнеса отдельно взятой европейской страны, в котором говорилось о необходимости перехода промышленности на качественно новый уровень. Если кратко, суть индустрии 4.0 – это интеграция киберфизических систем в заводские процессы посредством подключения машин, станков, приборов, оборудования к Интернету. Предполагается, что они сами будут образовывать сети и взаимосвязи, совершать беспроводной обмен информацией, самостоятельно анализировать полученные данные, сигнализировать о проблемах в работе, образовывать цифровые двойники – и в итоге управлять производственными процессами. 

День, когда станки сами выйдут в Интернет, собственно, и будет означать точку перехода промышленности к новому технологическому укладу. Когда это произойдет во всем мире, не знает никто; к примеру, немецкие власти планируют достичь полной интернетизации промышленности к 2030 году. Но это не точно, потому как идея уже овладела массами, сделалась мейнстримом мировой экономической мысли.

В той же Германии для ускоренного роста высокотехнологичных производств создан промышленный аналог Кремниевой долины – Intelligent Technical Systems OstWestfalenLippe. Он объединяет 173 компании, которые отрабатывают на практике концепцию «умных заводов». Не менее амбициозные, чем германская, государственные стратегии появились в США, Китае, Южной Корее, Великобритании, Нидерландах, Швеции, Бельгии…

Япония представила миру свою концепцию «Общество 5.0». И если индустрия 4.0 – это история про «умный бизнес», то общество 5.0 – это замах на создание «суперумного общества».

Не осталась на обочине столбовой дороги в оцифрованное будущее и Россия. Звучат самые оптимистичные заявления: «Россия может возглавить четвертую промышленную революцию». И вправду, кто знает, на что способна «отсталая страна-бензоколонка»? Возможно, вы просто плохо знаете русских, господа.

Переворот, какого еще не бывало

«Мы стоим у истоков революции, которая фундаментально изменит нашу жизнь, наш труд и наше общение. По масштабу, объему и сложности это явление, которое я считаю четвертой промышленной революцией, не имеет аналогов во всем предыдущем опыте человечества», – это слова немецкого экономиста Клауса Мартина Шваба, основателя и бессменного руководителя Всемирного экономического форума (WEF) в швейцарском Давосе. Его вышедшую в 2016 году книгу «Четвертая промышленная революция» назвали лучшей книгой XXI века про будущее человечества и манифестом капитализма.

Манифест не манифест, но вполне себе учебник дивного нового цифрового мира получился. А само явление под названием «Четвертая промышленная революция» (синоним понятия «Индустрия 4.0») с того момента стало главным и самым обсуждаемым в повестке экономического форума, который ежегодно собирает на высокогорном европейском курорте лидеров бизнеса, политиков, ученых, общественных деятелей со всего мира. Здесь задаются глобальные технологические тренды и формируются прогнозы развития экономик мира. При WEF создан специальный Центр глобальной сети Четвертой промышленной революции, который популяризирует ее идеи. В России ультрапрогрессивную повестку задает председатель правления Сбербанка Герман Греф – постоянный участник дискуссий Всемирного экономического форума.

Возникает резонный вопрос: если эта революция четвертая, то какими же были предыдущие три? Глобальные преобразования стартовали в середине XVIII века с созданием механических станков. Спустя столетие появились новые революционные изобретения – электричество и конвейер. А в 60-х годах XX века началась эра полупроводников, компьютеров и Интернета. (Более подробно о промышленных революциях читайте в статье «Один, два, три, четыре».)

Казалось бы, цифровая эра уже наступила. Может быть, Рубикон уже пройден, и дальше будут просто эволюционировать отдельные отрасли? Теоретики Четвертой промышленной революции так не считают, но уверены, что технологический прорыв уже близок. И случится он, по их оценкам, в ближайшие 10–15 лет. Тогда «цифра» станет править миром и экономикой, произведет радикальные изменения во всех сферах человеческой жизни.

Ключевыми технологиями индустрии 4.0, по его мнению, станут промышленный Интернет вещей, квантовый компьютер, системы обработки больших данных (Big Data), блокчейн, искусственный интеллект и нейросети, беспилотные транспортные средства – дроны и автомобили, робототехника, 3D-печать, виртуальная и дополненная реальность, наноматериалы, био- и геотехнологии. В совокупности все они должны привести к созданию предприятий, которые с наименьшими затратами труда, материалов, финансовых ресурсов добиваются большей прибыли, и построению более гармоничных отношений человека с природой, чем в прошедшие три века индустриализации.

Открытые вопросы новейшей революции – цифровое неравенство между странами, приводящее к усилению технологического неравенства, и трансформация самого человека под воздействием цифровых технологий. Возникают проблемы этического порядка в связи со стиранием границ между физическим, биологическим и цифровым мирами. По какому пути пойдет промышленный прогресс, приведет ли он к расчеловечиванию человека, сращиванию его мозга с машиной, – эти вопросы являются предметом жарких дискуссий. Есть опасения, и небеспочвенные, что машины со временем станут умнее, а вот люди – наоборот.

Легко ли революционеру в России

Стать адептом Четвертой промышленной революции в России не просто, а очень просто. По крайней мере, так это выглядит в медиапространстве. Открываешь любое деловое издание – и видишь, что звездам цифровой трансформации бизнеса несть числа на российском небосклоне. И речь не про Сбербанк, который декларирует намерение стать ИТ-компанией, равной Google или Amazon. И не про «цифрового» премьер-министра Мишустина, внедрившего все возможные электронные сервисы в налоговой службе Российской Федерации и сейчас заявляющего: «Цифровые данные – нефть новой экономики». И не про «Сколково» и тысячу его резидентов – стартапов и зрелых компаний, призванных обеспечить технологический прорыв в области высоких технологий, электроники и квантовой физики, телекоммуникаций и космоса, биомедицины и наноматериалов, альтернативных источников энергии.

Речь про десятки и сотни давно существующих на рынке российских промышленных предприятий, которые уже зашли в море цифровой трансформации глубже, чем по колено. Правда, как показывают социсследования, немногие пока определились, куда плыть.

Специалисты консалтинговой компании PwC в 2018 году провели всемирное исследование Digital IQ (цифрового интеллекта). Этот показатель означает степень компетентности и способность компании получать выгоду от цифровых технологий. В опросе участвовали 2 280 руководителей из 60 стран (57 из них были из России). Исследование показало, что российские руководители недооценивают значение диджитализации и цифровой трансформации бизнеса и демонстрируют более низкий индекс Digital IQ по сравнению с зарубежными коллегами. 33 процента опрошенных российских руководителей приравнивают цифровизацию к информационным технологиям – больше, чем представители других стран (23 процента). Вместе с тем 35 процентов опрошенных в России (по сравнению с 21 процентом в мире) глубже понимают разницу между цифровизацией и цифровыми технологиями. (А о том, чем цифровизация отличается от цифровой трансформации, читайте в статье «Переход в другой мир».)

«Российские организации широко освоили базовые и относительно простые цифровые технологии, но лишь немногие провели глубокую автоматизацию и реструктурировали бизнес-процессы под передовые цифровые технологии», - говорится в докладе «Что такое цифровая экономика? Тренды, компетенции, измерение», подготовленном экспертами Высшей школы экономики и Всемирного банка.

Авторы доклада замечают: «Остается на низком уровне цифровизация производственных предприятий. Если за рубежом уже сформировалась тенденция перехода от отдельных решений к единым системам управления знаниями, технологиями и компетенциями – цифровым платформам, то в России концепция освоения индустрии 4.0 еще только обсуждается. Использование технологий компьютерного инжиниринга и виртуального моделирования, аддитивных технологий, промышленного Интернета, мехатроники и робототехники пока не получило значимого распространения.

Как следствие, отечественная промышленная продукция уступает ведущим зарубежным конкурентам по цене и качеству, срокам вывода готовой продукции на рынок. Российские промышленные системы, как правило, не позволяют обеспечить кастомизацию производства, а также возможность оперативно реагировать на рыночные изменения».

Из всего сказанного напрашивается вывод: диджитализация промышленного предприятия – это не ускоренное внедрение информационно-коммуникационных технологий, не полная замена устаревшего аналогового оборудования на цифровое. С этим и так успешно справляются ваши ИТ-службы, верно? Весь полезный для работы технологический минимум они уже внедрили. И не нужно от них требовать большего.

Но если вы хотите действительно революционных перемен в своей компании, определите горизонт, к которому стремитесь: вы просто хотите оставаться теми же самыми, что были вчера, только чуточку лучше, – или же хотите всерьез обходить конкурентов и первыми выводить на рынок новые продукты. Мало плыть по бескрайнему цифровому морю, важно знать, зачем вы плывете именно в эту сторону. И тут на помощь придет свет «маяков».

И пингвин может стать буревестником

«Маяками» в докладе Центра глобальной сети Четвертой промышленной революции WEF и McKinsey&Company называются предприятия-пионеры, идущие в авангарде инноваций, являющие собой реальный пример цифрового производства, которые служат ориентиром для других. «Маяки» умеют добиваться значительного эффекта при минимальной модернизации оборудования, – отмечают эксперты Всемирного экономического форума в докладе об исследовании, охватившем опыт более тысячи компаний по всему миру. – Они идут к масштабированию модели технологий индустрии 4.0 двумя путями: через инновационную производственную систему или через сквозные инновации по всей цепочке создания ценностей».

По разным оценкам, количество промышленных «маяков» в мире не так велико – от 5 до 10 процентов. И это не только «голубые фишки» (стабильные компании, акции которых высоко котируются на рынке. – Прим. «ОМК Команда»), но и небольшие компании численностью до 100 человек. Их отличительная характеристика – умение коммерциализировать цифровые инициативы, создавать вокруг себя собственную экосистему, меняться под запросы клиентов.

В другом глобальном исследовании цифровой трансформации, проведенном международной консалтинговой компанией PwC, все промышленные предприятия в зависимости от степени цифровой зрелости бизнес-системы разделены на четыре группы: цифровые новички, цифровые последователи, цифровые новаторы и цифровые чемпионы. Аутсайдеров в этом списке нет. То есть у любого новичка есть шанс подняться на ступеньку, а потом и на две, и на три выше, если верно оценить свой текущий статус, выработать стратегию, а затем начать реализовывать «дорожную карту».

В последнем исследовании PwC и Oxford Economics об уровне цифрового интеллекта в мире Digital IQ 2020 приняли участие более 2 300 руководителей компаний в 76 странах. Оно принесло новые интересные данные.

Эти пять процентов компаний авторы исследований называют флагманами. И делают вывод: такие компании придерживаются четырех принципов. Флагманы внедряют изменения в бизнес, инвестируют в цифровые проекты, вкладываются в развитие персонала и поддерживают устойчивость бизнеса. Это подтверждает и статистика:

• 84 процента флагманов обязывают своих людей сотрудничать и работать в кросс-функциональном формате;

• 72 процента флагманов активно осваивают новые программы и технологии в процессе повышения квалификации персонала;

• 67 процентов флагманов прошли через этап серьезных подрывных изменений бизнеса за последние два года.

Лучшие практики цифровой трансформации бизнеса отражены во многих аналитических исследованиях, опубликованы в открытых источниках, на сайтах компаний. Их можно и нужно изучать, чтобы понимать алгоритм решения задачи. Но наверняка ни одну из этих практик нельзя тиражировать в полной мере на свой бизнес, даже если она оказалась успешной для родственной вам компании, расположенной в другой точке земного шара или на соседней улице.

А учиться можно не только на успехах, но и на ошибках. Многих может остановить опыт компании General Electric (GE). Мировой энергетический гигант заявил о цифровой трансформации еще в 2012 году, инвестировав 4 миллиарда долларов в разработку собственного программного обеспечения и создание цифровой платформы. Но спустя пять лет оказалось, что вложения себя не окупили. Генеральный директор GE Джефф Иммельт, запустивший цифровую трансформацию, ушел в отставку, после чего резко рухнули акции компании на рынке. Создание обособленного подразделения GE Digital было признано ошибкой, и компания вернулась к своему обычному бизнесу – производству двигателей, локомотивов, гидротурбин и другого энергетического оборудования.

Такие данные приводят Николай Верховенский и Станислав Соболев из Центра цифровой трансформации Московской школы управления «Сколково». Разочарование в цифровой трансформации уже высказали Procter&Gamble (в 2012 году компания хотела стать «самой цифровой на планете»), Nike, Burberry, Ford. Так, производитель «народного автомобиля» инвестировал значительные суммы в цифровые проекты, но биржевые котировки компании упали из-за проблем с ценами и качеством, и ей пришлось вернуться к традиционным способам повышения операционной эффективности.

Революция шагает по стране

Концепция «Индустрия 4.0» нашла множество последователей в России. Среди флагманов цифровой трансформации – крупнейшие производители стали и цветных металлов («Северсталь», ММК, НЛМК, «Русал», «Норильский никель»), нефтяные и нефтехимические компании («Газпром», «Газпром нефть», «Сибур»), корпорация «Росатом» и многие другие.

Практически в каждой крупной компании есть свои digital-подразделения, внедряющие цифровых помощников, которые следят за выплавкой стали, добычей руды, нефти и газа, управляют ремонтами и освобождают людей от тяжелого физического труда в цехе и рутины в офисе. Мы опросили несколько экспертов из крупных компаний, чтобы понять, что заставило промышленные компании начать цифровую революцию у себя – и что мешает «поумнеть» другим российским бизнесам.

К цифровой трансформации нас подталкивает осознание неизбежности внутренних изменений синхронно со стремительными изменениями окружающего нас мира. Нужно действовать на опережение.

Алиса Мельникова директор по цифровым и информационным технологиям компании «Сибур»

«Стратегия голубого океана», описанная в одноименной книге Кима Чана и Рене Моборна еще в 2005 году, дает возможность компаниям первыми предлагать потребителям новое качество продуктов и сервисов. Такая стратегия всегда выгоднее, чем стратегия «красного океана», подразумевающая жесткую конкуренцию на традиционных рынках между множеством игроков, которые не развиваются быстрее других. Новые технологии дают огромные возможности в части выхода в «голубой океан». При этом одни и те же технологические решения могут применяться разными компаниями для создания абсолютно разных бизнес-моделей.

Нет никаких препятствий к тому, чтобы цифровыми стали и другие российские предприятия. Препятствия могут быть только внутренние. Сдерживать могут отсутствие необходимых компетенций в области современных технологий, необходимость инвестиций в эксперименты и пилоты в начале пути, страх перед ошибками при выборе новых направлений развития, отсутствие опыта трансформации бизнес-моделей и оптимизации процессов работы, в том числе и за счет цифровизации.

Но поскольку успешное применение новых технологий становится необходимым для участия в конкурентной борьбе, на этот путь приходится встать всем, кто заинтересован в долгосрочном развитии бизнеса. К счастью, в России множество промышленных предприятий уже успешно применяют новые цифровые технологии в своем бизнесе и на производстве, поэтому российским заводам ничто не мешает становиться лидерами, в том числе и на международных рынках за счет «умнеющего» производства.

Цифровая трансформация – ответ на комплекс глобальных вызовов. К ним относятся политическая и экономическая неопределенность, изменчивость спроса, снижение добычи на зрелых месторождениях, освоение трудноизвлекаемых запасов нефти, развитие бизнеса в Арктике и на шельфе.

Андрей Белевцев директор по цифровой трансформации «Газпром нефти»

Сейчас ключевым конкурентным преимуществом стало не владение месторождением или заводом, а доступ к технологиям, от которых зависит возможность экономически эффективно работать с конкретным активом. В промышленности уже сейчас начинает формироваться отдельный сегмент бизнеса, связанный с управлением производством на основе цифровых технологий, в первую очередь – машинного обучения и искусственного интеллекта. (Источник цитаты: Energy Intelligence.)

Ключевыми целями стратегии НЛМК-2022 являются повышение операционной эффективности и рост низкозатратного производства стали. По мере использования потенциала действующих решений компания начинает искать новые инструменты. И «цифра» – один из них.

Сергей Казанцев директор по цифровой трансформации НЛМК

Необходимость более тонкого управления технологией с учетом тысяч производственных факторов в их динамике делает применение цифровых сервисов неизбежным. Кроме того, сами цифровые технологии становятся более дешевыми и доступными. Наконец, есть удачные цифровые бизнес-кейсы других компаний, в том числе ОМК. Они позволяют учиться и перенимать опыт.

Другие российские заводы тоже «умнеют». Пока наш опыт показывает, что нужно пробовать новые форматы работы, экспериментировать с решениями и не бояться этого!

Наш подход – двигаться вперед итеративно, извлекая уроки и анализируя обратную связь, а не пытаться продумать все нюансы заранее. Большую ставку мы делаем на лидерство людей из производства и бизнеса – и в тестировании цифровых инструментов, и в доведении сервисов до практического использования, в получении эффекта. Когда правильно выстроено взаимодействие и есть оперативный, но конкурентный доступ к ресурсам, такой подход вполне себя оправдывает.